ощущение своей принадлежности к еврейству, это чудо. Эти люди не в меньшей степени, чем мые благочестивые ортодоксы, свидетельствз своим примером о необыкновенной жизнеспосс ности духа Авраамова племени.

362

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ ИЗРАИЛЬ

Нынешняя кульминация

Как я уже говорил, Израиль — страна не религиозная в общепринятом смысле этого слова. Однако появление Израиля стало кульминацией развития еврейской религии. Если позволить себе дерзость думать да гадать о путях Г-сподних, то можно сказать, что еврейское просвещение — со всеми его страстями, спорами и бедами — нужно было только для того, чтобы возник Израиль.

Ибо именно просвещение создало Израиль — свидетельство нового торжества еврейского духа, олицетворение мечты шестидесяти поколений, страну евреев, год от года растущую и усиливающуюся и завоевывающую уважение мира. Еще сто лет тому назад создание еврейского государства казалось древней и несбыточной мечтой евреев из гетто, столь же далекой от осуществления, сколь надежда воочию увидеть Мессию. Сегодня — окруженное грозными врагами, отягощенное неимоверным ростом своего населения¹ — еврейское государство живет. Молодая армия молодой страны уничтожила в умах людей преж-

¹ За несколько лет, последовавших за созданием Государст-ва Израиль в 1948 году, население страны Сза счет прежде всего массовой иммиграции) выросло вдвое. (Примечание переводчика.)

363

ний стереотипный образ еврея — жалкого, уни«| женного скитальца, который обречен вечно те{ петь оскорбления и погромы и никогда не суме дать сдачи. За первые десять лет своего существе вания Израиль совершил деяния, которые изгладятся из памяти людей.

После того как в 70 году новой эры Тит разру^ шил Иерусалим, все евреи — отцы, их дети, и| внуки и так далее — всегда думали о Сионе та» как путешественник думает о покинутом доме Бурные столетия не погасили донкихотову меч рассеянного по миру небольшого народа — меч о том, что когда-нибудь евреи вернутся на зек лю, дарованную им Б-гом. "На будущий год в Иерусалиме!" — этот девиз сплачивал расчлй ненный народ единой для всех надеждой. Помни когда в детстве я слышал, как эти слова провс глашались на пасхальных праздниках, я всегд про себя удивлялся, что взрослые предаются кому пустому, безосновательному фантазерств5 И тем не менее я дожил до того дня, когда древней земле евреев появилось евррейское гос дарство.

Теперь, когда это чудо уже свершилось, даже и чудом-то его не называем: существовав Израиля — для нас самая что ни на есть обыде ная вещь, особенно если не очень в это вдумь ваться. Мы можем дотошно перечислить все истс рические вехи, приведшие к созданию Израш Но для меня — и, я думаю, для большинс мыслящих людей — создание Израиля явилос одним из поразительнейших событий последим

364

столетий. Решение Организации Объединенные Наций о провозглашении государства Изр;ин<ь было, на мой взгляд, более чем правильным решением — возможно, первым великим акюм международного права, слабым розоватым свечением занимающегося рассвета всемирной справедливости.

Трагическая враждебность арабских государств к Израилю выходит за пределы моей нынешней темы. Арабским государствам насущно необходим в своем районе промышленный центр — такой, как Израль, — а Израилю необходимо арабское сырье и торговля с арабским миром. Время сгладит противоречия между ними. Но, боюсь, до этого не доживет нынешнее поколение людей, из которых формируются грозные армии, стоящие на границах.

Как возник Израиль

Израиль невозможно понять, если не знать по крайней мере основных обстоятельств, приведших к его созданию.

Это стало возможным лишь после перемен. происшедших в мире в 19-ом веке. Уравнение-евреев в правах, приобщение их к европейскому образованию и европейской культуре, появление среди евреев значительного среднего класса, а затем и рабочего класса — все это придало новых сил еврейским массам. Типографии, поезда, телеграф, дороги начали лучше связывать между со-

365

бою разбросанные по Европе обособленные рейские общины. Ненависть к евреям — бубонная чума того времени (которой предстояло в 20-ои веке убивать и евреев и христиан не хуже средне вековой "черной смерти") — породила кризис требовавший безотлагательных действий. В конг концов с появлением новой могучей технш можно было перевезти с места на место цельп народ уже без всякой помощи небесной магад В темные средние века еврейская мечта облеклась в такие символы, как крылья орлов и бел! скакуны Мессии. Теперь их могли заменить поез| пароход, несколько позднее — автомобиль и, нг конец, самолет.

Однако сложившихся условий еще не достаточ но для того, чтобы великое событие свершилось Нужен еще и герой. Истинным основателем Изр" иля был один из необычнейших героев совреме» ной истории, столь же, казалось бы, неподходя щий на роль героя, как Моисей или Наполеон Это был человек по имени Теодор Герцль — свс бодомыслящий венский журналист в цилиндр и серых перчатках, завсегдатай аристократичес ких променадов на бульварах, свой человек 1 салонах Парижа и Берлина, автор недолговечны: пьес, романов, критических обзоров и брошюр И почему-то не кому-нибудь другому, а именно ему явилось ослепительное как молния видени! национального государства евреев. За несколько недель он написал брошюру "Еврейское государ ство" (Бег Зискч^ааП — подлинную деклараций независимости возрожденного народа. Эта не

366

большая книжка до сих пор вызывает слезы своим неумирающим пафосом, своими космополитическими заблуждениями, грандиозностью своего замысла, страстностью и непоколебимой верой в будущее — верой, достойной еврейских пророков. У современного Израиля — те же достоинства и те же слабости, что у этой книги.

Теодор Герцль умер через несколько лет после того, как он написал "Еврейское государство". К моменту своей смерти физически сломленный Герцль был вождем кучки мечтателей, отвергнутых еврейством, которое, кажется, было столь же далеко от веры в осуществление вековой мечты своего народа, как и в течение предыдущих двух тысячелетий, со времен Веспасиана. Но через сорок пять лет — то есть через время, равное рано прервавшейся жизни самого Герцля, — вожди нового еврейского государства перенесли останки Герцля из Вены в Святую Землю и погребли их на горе Герцля, на западной окраине Иерусалима.

Современные израильские лидеры

Когда Герцль писал книгу "Еврейское государство", он был совершенно несведущ в интеллектуальных течениях, существовавших тогда в еврейской мысли: он не знал, что идеи сионизма уже витают в воздухе черты оседлости Восточной Европы и что схожие мысли уже высказал одесский врач Лев Пинскер в брошюре "Автоэмансипация". Позднее Герцль признавался, что он не

367

стал бы писать свою книгу, если бы был знаке с брошюрой Пинскера.

Движение "любящих Сион", возникшее влиянием идей Пинскера, ставило своей цех. немедленно избавить евреев от ига деспотичес* го режима, уже запятнавшего себя погрома Оно утверждало, что нужно сначала евреям пер селиться в Палестину, а там уж еврейское гс царство как-нибудь возникнет само собой. бящие Сион" называли себя "практические сионистами"- Как только на политической а{ появился Герцль, они стали его противника окрестив его движение "политическим сио* мом". Но именно этот "политический сиониэ в конце концов привлек на свою сторону сколько великих держав, которые поддеря создание в Палестине еврейского государства.

В наши дни этот раскол по чисто теорет ким вопросам кажется мелким и непонят* Но тогда он чуть не убил сионистское движе в самом начале пути, и он убил Герцля. Тепе мы понимаем, что правы были обе стороны. иль нуждался и в людях, живущих на палее кой земле, и в резолюции Организации Объе ненных Наций, которая, поддержанная СоедиЫ ными Штатами и Советским Союзом, поме победить идее Герцля, давно уже лежавшего да в могиле. Раскол между Герцлем и сионис Восточной Европы был одной из трагичес* ложных дилемм истории. Люди принимают ные стороны одной и той же правды, и они гс вы убивать и быть убитыми ради торжества евс

точки зрения. Проходит время — иногда всего несколько лет, — и оказывается, что обе противоборствующие стороны хотят одного и того же, что все они — солдаты одной и той же армии, по ошибке тузящие друг друга в темноте.

В течение тех немногих лет, что Герцлю еще оставалось прожить, он не покладая рук трудился ради достижения своей цели. Он метался по европейским столицам, он ловил коронованных особ и банкиров, стараясь заинтересовать их идеей создания еврейского государства. Он говорил с Ротшильдами, с германским кайзером, с министром иностранных дел Великобритании, с итальянским королем, с папой римским. Он сам записал в подробностях все эти удручающие беседы, которые ничего решительно не дали. Но если Герцлю не удалось привлечь на свою сторону сильных мира сего и денежных тузов, то он зажег огонь надежды в еврейском народе. Угнетенные евреи из черты оседлости всерьез называли его Мессией. Это былс тем невероятнее, что Герцль был от них так далек.

Сионистские лидеры Восточной Европы оценили его усилия и признали лидером движения. Но в то же время они продолжали ратовать за массовое переселение евреев в Палестину, Герцль же противился этой политике, считая, что она создаст препятствия для мирового признания нового государства великими державами. Когда великий мечтатель приехал на Пятый сионистский конгресс с компромиссным планом создания еврейских поселений в Уганде, которая была тогда

368

369

британской колонией, восточноевропейские нисты резко выступили против Герцля. Это под рвало его влияние и разбило ему сердце. Чер год он умер.

После смерти Герцля руководство сионк ским движением захватили сионисты-социалис Восточной Европы. Они же — или их последова ли — верховодят сионистскими организациями! сей день.

Эти сионистские лидеры были выходцами местечек черты оседлости; они прошли через деры и иешивы, получили западное образоЕ и закалились в социалистическом подполье, ровшемся против русского царизма. В самой сии этих идеалистов социалистического тол вскоре уничтожили железные чекисты Лень Именно социалистическими пристрастиями них сионистов объясняются, по-моему, стран* старомодные идеи в израильской политике, отличающиеся от современных идей, блестя^ осуществленных в сельском хозяйстве, в нау| и в обороне страны. В кибуцах, научных инсп* тах и вооруженных силах люди руководствуют прагматическими принципами, доказавши^ свою жизнеспособность. А в журналистской мике и парламентских дебатах девяти политич ких партий царит такой дух, что, кажется, дворе еще 1905 год. Давид Бен-Гурион, премь министр Израиля, — был политический ген международного масштаба. Но, подобно друго» политическому гению — Уинстону Черчиллю, Гурион в вопросах внутренней политики часто I

мог удержаться от того, чтобы в новых условиях не впадать в устаревшую риторику эпохи своей юности.

Израильский парадокс

Так уж случилось, что государство Израиль — современное осуществление самой древней на земле религиозной идеи — было создано под влиянием концепций неверующего лидера руками людей, также в большинстве своем неверующих.

Разумеется, в первых рядах сионистов всегда были и религиозные люди. Как в Израиле, так и в диаспоре множество евреев, защищавших еврейское государство, соблюдало законоположения и обряды иудаизма. В израильском парламенте сидят представители религиозных партий. Дай сам сионизм вышел из религии, основывается на ней и был бы беспочвенной тратой крови, денег и труда, если бы его не освящала древняя традиция, которая была и остается его жизненной силой.

Все это верно; и, однако, Израиль тем не менее остается небольшой жизнеспособной светской страной, возникшей в результате вспышки национального чувства, — подобно многим другим молодым странам, изобильно возникающим в нашем столетии. Если Израиль — еще и нечто большее, то это случилось, так сказать, вопреки ему самому. Израиль не собирается давать миру Мессию. Он хочет мира, независимости и хорошей жизни для своих граждан.

370

371

Сионизм в той форме, в какой он существуе сейчас в Израиле, все же является продолжение^ религиозной традиции. В полном смысле религ озное государство не существовало и в древне Израиле. Были в Израиле как религиозные, так] нерелигиозные цари; были военачальники, благ расположенные к верующим, и были военачах ники, враждебные к верующим; часть народ следовала установлениям Моисеева закона, часть не следовала. Давид был величайшим пс Моисея героем, в котором причудливо смей лись человек действия и человек веры. В книг Писания он стоит особняком. В эпоху Второг Храма даже духовенство было заражено элл!-заторством. Туристы, которых в современнс Израиле шокируют люди, курящие в шабат, ши| хо знают и Танах и еврейскую историю. Наи вера утверждает, что Израиль — это место, гд когда-нибудь засияет свет Б-жий — свет, которь озарит не только крошечную страну евреев, нем весь мир. Однако отсюда вовсе не следует, Израиль (во всяком случае согласно положен* еврейской мысли) является страной, где это; произошло.

В категориях еврейского Закона современнь сионизм представляется движением, постав» шим своей целью спасение людей от неминуемог уничтожения. С тех самых пор, как грекам шла в голову блистательная идея всегда нападат на еврейскую армию в субботу (ибо они обнару жили, что в этот день евреи не сопротивляются! спокойно дают себя перерезать), наш Закон пс

372

становил, что все ритуальные запреты отменяются, когда возникает чрезвычайное положение и людям угрожает опасность. Нерелигиозные сионисты никогда и нигде не заявляли, что в своей деятельности они исходят из этого положения; но, по-моему, подспудно оно все-таки лежит в основе их действий.

Естественно, когда люди всю свою жизнь — с детства до седых волос — ведут какой-то определенный образ жизни, то даже существование, полное постоянных опасностей, начинает казаться им вполне нормальным и естественным. Люди действия, положившие начало Израилю, не раз становились мишенями яростного обстрела со стороны религиозных ортодоксов, то есть тех самых людей, которых они спасали от смерти; ортодоксы думали только о Законе, и им не нравилось, что сионисты действуют без оглядки на веру, не искушены в премудростях иудейской учености и не соблюдают обрядов и традиций. А светские сионисты, сталкиваясь с религиозными людьми, вели себя исходя из рационалистических соображений, которые внушали им презрение к религии.

Бен-Гурион не мог, подобно президенту Эйзенхауэру, отвечать всем еврейским партиям с доброжелательной терпимостью. В своих каждодневных решениях по управлению страной — там, где эти решения касались религии, — он вынужден был поступать так, как требовали раввины, либо отвергать их требования, либо соглашаться на компромисс. У главы Государства Израиль нет никакого четвертого пути. Бен-ГуР^{ион и его па}Р"

373

тия большей частью отвергали требования равви ната, а иногда и принимали их. Нет сомнения, чт в отдельных случаях эти закоренелые старые циалисты отказывались считаться с раввинатом лишь по причине своей застарелой неприязни религии — неприязни, оставшейся от их мятежнс юности. Однако гораздо чаше Бен-Гурион и гие руководители Израиля исходили из деловь соображений и принимали решения в зависимс ти от того, что, по их мнению, полезно для стр ны. И если в один прекрасный день из ряде религиозной партии поднимется новый Дав1 который возьмет в свои руки управление ной, он окажется перед той же дилеммой. Стаби лизация этого процесса займет немало времен в течение которого будет еще немало споров столкновений.

Современный социализм в Израиле представ! ется мне отнюдь не воинствующей и атакующе идеологией советско-китайского толка. Наскох ко я мог понять из своих разговоров с молодь» израильтянами, их взгляды обращены не на Вс ток, а на Запад. Им куда как больше по сер;: система свободного предпринимательства, сущб ствующая в Соединенных Штатах, чем муравей* ки Китая или мрачная уравниловка стран за лезным занавесом. Дух Израиля полностью евс боден, над ним не довлеют цензура и прину^ тельная регламентация. Но что израильтяне мог> поделать? Во время Второй мировой войны мы] Америке согласились на распределение ряда тое ров по карточкам и на федеральный контроль на

374

экономикой. Когда в стране чрезвычайное положение, это неизбежно. Израилю постоянно угрожает смертельная опасность со стороны воинственных соседей; и, боюсь, при жизни нашего поколения эта опасность не исчезнет. Если на каких-нибудь полгода израильский народ ослабит свою бдительность, арабские армии предадут огню Тель-Авив и Хайфу. И потому в стране.сохраняется социалистическая регламентация и социалистическая бюрократия. И просто чудо, что, несмотря на них, страна живет и развивается.

Всеми этими соображениями объясняется, по-моему, то обстоятельство, что многие глубоко верующие евреи в Израиле и в странах рассеяния поддерживают молодое государство, хотя многие его лидеры не соблюдают формальных религиозных установлений, а некоторые даже гордо провозглашают себя агностиками и атеистами. Люди доброй воли понимают, что сейчас выковывается новая судьба еврейства и что все израильтяне — кроме горстки экстремистов — трудятся ради того, чтобы еврейский народ выжил. И какие бы ни возникали яростные споры по поводу того, что именно необходимо предпринять в тот или иной конкретный момент, и как бы ни накалялись страсти из-за вопросов, связанных с религией и неверием, — цель у всех израильтян одна, и в минуту опасности весь народ встает плечом к плечу.

375

Как выглядит Израиль

Когда я в сумерках из окна снижающей: самолета увидел огни аэропорта Лод, я испьп такое чувство возвышенного восторга, какого] наверно, уже никогда в жизни не испытаю. Зате самолет приземлился, и я обнаружил, что наа жусь еще в одном аэропорту, таком же, как остальные, с обычной сумятицей и надписями многих языках, — если не считать того, что сред этих языков был язык, на котором я с детс читал Тору. У выхода, ожидая меня, стоял мо дед — стройный, как тополь, несмотря на свс девяносто лет, и одетый в свой обычный чернь лапсердак и свою обычную черную шляпу с к{ лыми полями. Он обнял меня. Так встрет меня Святая Земля.

Сама земля, конечно, была покрыта асфа том, но тем не менее я почувствовал, что по словно электрический ток пробежал. Это рома тическое ощущение быстро исчезло, раствори шись в суете получения багажа и проверки док} ментов, в быстром обмене семейными новости ми, в официальных представлениях — ибо я бь членом американской делегации, приехавшей празднование седьмой годовщины независимое Израиля; главой делегации был Меннен Уильяд губернатор штата Мичиган, он привез в дар изр ильскому правительству копию Колокола Своб ды. В вестибюле нас приветствовал представител Министерства иностранных дел. Я ожидал уви деть убеленного сединами чиновника в строго»

376

темном костюме. Но представитель министерства оказался юношей лет двадцати пяти в светлом костюме без галстука и с отложным воротничком поверх лацканов пиджака.

Мы сразу же должны были ехать в Иерусалим, чтобы принять участие в радиопередаче, транслировавшейся за границу. Поэтому я расстался со своим дедом, который отправился к себе домой в Тель-Авив, и вместе с остальными членами делегации проделал автомобильную поездку в Иерусалим — такую поездку, от которой волосы могут стать дыбом. Мне доводилось водить машины в Париже, в Мексике, в Риме, на Ривьере и по фривеям Лос-Анжелеса, и, по-моему, я знаю, что такое лихаческая езда. Но израильский водитель на загородной дороге — это вовсе не шофер, а летчик, который просто не может оторваться от земли, ибо у автомобиля нет крыльев, и все же неустанно пытается. Иногда по пути он проделывает мертвую петлю, наподобие той, что сделал Орвилл Райт во время своего последнего полета в Китти-Хок. Тогда, в 1955 году, на израильских дорогах было довольно мало машин. Сейчас израильские шоферы стали ездить помедленнее, но душой они все еще — в голубой высоте. Кстати, шофер Министерства иностранных дел, виртуозно везший нас в Иерусалим, был парнишкой лет девятнадцати.

Приехав в Иерусалим, мы обнаружили, что полиция перекрыла некоторые улицы для того, чтобы люди на них танцевали. Наверно, в первые десятилетия после создания Соединенных Штатов

377

американцы так же плясали на улицах Вашинг на и Нью-Йорка. Теперь мы повзрослели и пос лиднели, нам даже фейерверки кажутся дело^ опасным, и 4 июля¹ мы сидим на пикниках ил лежим на пляже. Израильтяне нас на полторас лет моложе, поэтому они танцуют на улицах.

Полицейские на перекрестках были сущие цы: я не видел ни одного старше тридцати. В тс пе, танцующей под большой цифрой "7" на гх ной площади, добрую треть составляли люди! военной форме. Опять же это были в основнс юноши и девушки. Наиболее сильное впечатлен в Израиле в тот первый день, после встречи с дом, произвела на меня именно необыкновек молодость израильтян. Это впечатление так и померкло. Иногда кажется, что Израиль — страна сплошных детей и молодежи.

Конечно, это лишь иллюзия: как и везде, в раиле хватает стариков ^ Но в молодой стр окруженной врагами, главное — это энергия, бь трота, современное обучение. И поэтому мол дежь занимает ответственные посты, вы ее те всюду. Когда я вышел в море на небольше израильском военном судне, я обнаружил, командир флотилии — это человек, который США по возрасту мог бы быть только мичманов Но он делал свое дело умело и уверенно. И, ка я потом узнал, в одной морской стычке в 195 году он показал себя знающим и опытным цером.

День Независимости США, главный праздник американце (Примечание переводчика.)

378

Израиль — необыкновенно красивая страна. Об этом редко пишут в путевых заметках, ибо все внимание пишущих устремлено на описание новшеств и противоречий. На севере поднимаются горы, напоминающие Швейцарию; в центре страны лежит прибрежная равнина вроде тех, что можно увидеть в южной Калифорнии; а сухой пустынный Негев с почвой красноватого цвета и фантастическое Мертвое море — это нечто вроде того, что мы ожидаем увидеть на Марсе. Каждый раз, как я приезжаю в Израиль, я нахожу все новые и новые пейзажи, которые меня очаровывают. Из городов Израиля мой самый любимый — Хайфа: это бурлящий работой, белый город, раскинувшийся по зеленым склонам вокруг пурпурного средиземноморского залива. После Хайфы мне больше всего нравится Иерусалим; описать его торжественную магию я просто не в силах, но год за годом меня будут влечь к себе его величественные древние холмы. И, наконец, совершенно волшебны загадочные холмы Галилеи, с которых раскрываются бескрайние дали долин и голубое озеро Кинерет; и все это создает иллюзию, что Израиль — самая большая страна на свете, а вовсе не одна из самых маленьких. Если бы Израиль не привлекал к себе паломников своими святыми местами, он, несомненно, сделался бы одним из излюбленных мест туризма хотя бы только благодаря своей изумительной природе.

Я не могу себе вообразить, как чувствуют себя в стране евреев люди других религий. Во время своей первой поездки в Израиль я немало поез-

379

дил по стране вместе с епископом методистско церкви из Сан-Франциско. Он был в полном вс торге, он не знал усталости, и после долгого проведенного в осмотре достопримечательнс он всегда готов был еше и вечером куда-нибу| пойти. Конечно, верующему христианину Изр должен показаться необычайно интересной ной. Но то особое чувство, которое овладевя человеком, всю жизнь принадлежавшим к на нальному меньшинству и вдруг оказавшимся^ стране себе подобных, — необыкновенная пе мена, которая изменяет даже нервные реакции,! такое чувство может, по-моему, возникнуть лиц у еврея диаспоры, приезжающего в Израиль. У( жденные израильтяне этого понять не могут, сродни тому ощущению, которое возникает^ человека, когда он в первый раз влюбляется,: вдруг начинает понимать Шекспира, или узь о том, что у него родился ребенок. Потом ощу! ние новизны совершившегося события прохо;] и человек становится таким же, каким он раньше, — и все же не совсем таким.

Израильтяне чуть не убивают вас своим ра шием, гостеприимством и демонстративной достью за свою страну. Вам надо обязатель увидеть и поташный завод, и цементную фабр ку, и конвейер по сборке автомобилей, и боль* цы, и кибуцы, и серные копи, и иешивы, и те? кумы, и детские сады; да, конечно, вы дол>: увидеть все это, и еще многое другое, и единс венно чем вы можете отговориться — так раз только тем, что через несколько часов вы улет

380

_те. И каждый вечер вас будут приглашать в гости, а поутру, чуть свет, вас повезут в Эйлат или Сдом, или на северную границу. Моя жена как-то имела неосторожность сказать парню из Министерства иностранных дел, что назавтра она никуда не поедет и ничего не станет делать, просто вымоет волосы и будет весь день сидеть на солнце. Он был совершенно потрясен.