ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ ОРТОДОКСАЛЬНЫЙ ИУДАИЗМ

"Надо было мне выучить английский"

В современном Иерусалиме живет крохотная секта упрямцев, именуемая нету рей карта — "стражи города". Эти люди полностью отрицают какие-либо перемены. Насчитывается их примерно пятьсот или шестьсот душ. Улицы небольшого квартала, в котором они живут, — это живая театральная декорация для спектакля из жизни европейского гетто: на площади, крытой брусчаткой, расставлены лотки мелочных торговцев; мальчишки в длинных черных лапсердаках и с пейсами гоняются за курами; женщины в шалях и париках идут, не поднимая глаз; из открытых окон доносятся голоса детей, хором переводящих Тору с древнееврейского на идиш. Жители этого квартала (как и их крайне немногочисленные собратья в Соединенных Штатах) убеждены, что они — единственные истинные евреи, оставшиеся на земле. Наиболее крайние из них бросают камнями в проезжающие мимо в субботу машины, устраивают беспорядки на стадионах, где юноши и девушки вместе занимаются спортом, помещают в американских газетах платные объявления, в которых поносят Израиль и называют его фашистским государством, и тому подобное.

321

Некоторые люди думают, что нетурей карта -это ортодоксальная иудейская группа. Однако приверженцы ортодоксального иудаизма больше других стесняются этой группы.                             1

Члены нетурей карта делают все возможное! чтобы жить так, как будто последних двух столе тий истории вовсе и не было. Однако если бь можно было еврея из европейского гетто 18-го века перенести на улицы, на которых живут чле ны нетурей карта, он все равно был бы пораже* теми изменениями, которые там увидел бы, -изменениями, пришедшими в нашу жизнь вместе с телефонными кабелями и электрическим осве щением. В конце концов невозможно жить, замкнувшись в какой-то капсуле времени. Суще ствование — это цепь перемен. Упорно непризна вать правительство Израиля — значит в опреде ленном смысле признавать его; запрещать слу шать радио — значит примениться к тому, что радио вошло в жизнь людей. Когда человек нач» нает приспосабливаться к обстоятельствам, эте приспособление происходит по своим собствен ным законам. А время делает все остальное Моисей проявил глубокую мудрость, когда указал, что в жизни есть только несколько вещей, которые всегда останутся неизменными. Все же остальное подвержено переменам. Моисей вовс< не старался заморозить еврейские обычаи на век» вечные.

Но в еврейской истории несколько раз бывали периоды, когда наш народ в течение весьма дол-] го го времени жил и вел себя совершенно одина-|

322

ково, так что именно такой образ жизни начинал казаться естественным, единственно возможным _И) наконец, священным. В европейском гетто еврей, у которого кафтан был чуть короче, чем у остальных евреев, считался подозрительным субъектом, потому что он вел себя не так, как все. Язык Торы смешался с выразительным наречием, заимствованным у немцев; и одежда, в несколько переиначенном виде дошедшая от средневековой эпохи, стала частью нерушимого образа жизни евреев, называемого идишкайт. Различия между прочными законами нашей веры и обычаями нашего временного окружения как бы не замечались. Обнаружение этого различия стало болезненным открытием.

Мой дед старался жить точно так, как жили евреи черты оседлости в Восточной Европе. Он ходил в длинном черном лапсердаке и высоких черных сапогах, и фалды лапсердака доходили до верхушек голенищ. Идеальная округлость тульи его черной шляпы никогда не нарушалась вмятиной, принятой на Западе. Борода его не знала прикосновений парикмахера. Короче, он был, насколько его только хватало, ходячей копией типичного восточноевропейского еврея последних двух столетий. Но, само собой разумеется, мой дед не одевался и не разговаривал, и не вел себя так, как одевались, разговаривали и вели себя Иосиф Каро, или Рамбам, или Иегуда Анаси, или рабби бен Эзра. Он следовал нормам, которым следовали евреи, когда он появился на свет, — и по этим нормам он жил всю жизнь.

323

Никакой программы на будущее у него не б ло. Все будущее для него заключалось в Зако* и он придерживался обычаев, одежды и язьп которые были вокруг него в те дни, когда мальчишкой впервые сел за книгу. Он поплат.. ся за это тем, что его приход в Бронксе быстр, испарился, ибо молодежь хотела ходить к равв^ ну, который говорил бы по-английски. Моем деду это было понятно, и он не чувствовал себ обиженным. Но ему не удалось привлечь к с© молодое поколение в своей собственной сем1 И это его глубоко уязвило.

Когда мы с ним вместе ехали на такси в по! где он должен был сесть на корабль, отплывг ший в Израиль, этот глубокий старик, подводк ший итог двадцати трем годам жизни в Амерш и вступавший в последнее десятилетие своей тивной жизни, неожиданно повернулся ко ™ и сказал — это были его последние слова, кот рые я от него слышал в Америке:

— Надо было мне выучить английский. Но этс язык казался мне на слух таким грубым!

Кто такие ортодоксальные евреи?

Невозможно установить, сколько именно ев[ ев действительно живет по религиозным закС нам. Невозможно проникнуть в то, как веде себя человек в стенах собственного дома. А к тс му же повсюду — полный разнобой мнений отнс, сительно того, что именно требует от нас Зако^

и что можно назвать б-гопослушанием. Как гласит английская пословица, прежде чем спорить, нужно договориться о терминах. Но слово "ортодоксальный" — очень нечеткий термин, и разные люди понимают его по-разному.

Евреи из нетурей каюта скажут, наверно, что во всем мире ортодоксального иулаизма придерживается что-то около тысячи ста или тысячи двухсот человек. Ревностные последователи раб-би из Сатмера увеличат эту цифру по пятнадцати или двадцати тысяч. Ни та, ни другая группа не признает достаточно ортодоксальными очень религиозных членов маленькой израильской политической партии Агудат Исраэль —не признает их за то, что те заседают в израильском парламенте. Членов всех трех групп журналисты нередко называют ультраортодоксами. Само собой, сами эти группы отвергли бы такой ярлык.

Среди основной массы ортодоксальных евреев — их, видимо, несколько миллионов — тоже нет единства мнений относительно того, как нужно верить и как соблюдать обряды. Существуют такие религиозные группы как мизрахи, современные ортодоксы, неоортодоксы, традиционалисты, сефарды, хасиды, неохасипы и так далее и тому подобное. Я сомневаюсь, что у читателя хватило бы терпения разбираться в различиях между всеми этими группами. Однако для них самих такие различия имеют огромное значение. Тем не менее, при всей многочисленности подобных групп в основной массе ортодоксальных евреев не происходит полного и непоправимого

324

325

Г1

раскола, ибо все группы и группировки ев рейс ва тяготеют к одному и тому же магниту: Моис ев у Закону. Происходит лишь бесполезная тра* сил и энергии во внутренних спорах и распря| На одни и те же, дублирующие друг друга начш ния разных групп расходуется зря масса дене когда фондов не хватает даже на основные нес ходимые мероприятия. Уравнение евреев в щ вах с неевреями, просветительство, эмигра! в Америку, сионизм, нацизм, основание госуда^ ства Израиль — эти эпохальные события взвихр ли и переворошили все еврейство. Между разщ ми группами евреев возникли трения. Еще нел ло надо бы сделать, чтобы уладить все раздора Но внушительное количество евреев все-та* придерживается Закона. В Израиле таких, быть, примерно половина — впрочем, выполни они еврейские обряды в самой разной степени, • а в других странах, наверно, около одной трет Это, конечно, самые приблизительные догад! точных цифр никто не знает. Людей, о которь идет речь, отличает большее или меньшее соблк дение основных законов иудейской веры, да то, что они дают своей молодежи сколько-нибу^ серьезное религиозное образование.

Упадок традиционной учености

Однако в целом того религиозного образов^ ния, которое получали наши отцы (глубокс изучение Торы, Талмуда, многочисленных праве

ведческих трудов и сводов законов и еще кое-что _в придачу), нынешнее молодое поколение евреев почти никогда не получает. В сфере просвещения произошла такая революция, что сторонники как старого, так и нового находятся в полнейшей растерянности.

Вместе с волной еврейских иммигрантов, переселившихся в Америку из европейских гетто в начале 20-го века, приехали и люди большой талмудической учености. Борьба замкнулась в границах конфликта между старым и новым; стоял вопрос, кто победит: иешива или Таскала, еврейская или западная ученость. Законы новой родины евреев быстро разрешили этот спор. Дети были обязаны ходить в светскую школу — что они и делали. Религиозные занятия проводились теперь вечером и в воскресные дни. Это нанесло смертельный удар традиционному еврейскому обучению — хотя в течение целого поколения оно еще с грехом пополам кое-где продолжало цепляться за свои былые позиции.

Однако в какую жалкую пародию оно выродилось! Маленькие дети ходили в хедер, то есть школу, и там их наставлял меламед, то есть учитель. На всякого, кто знает, как все это выглядело, слова хедер и меламед навевают самые мрачные и горькие воспоминания. В меламеды нанимался обычно разве что бедолага-неудачник, который даже в Америке, где улицы вымощены золотом, не мог найти никакой прилично оплачиваемой работы. Чаще всего это был человек невежественный, но очень вспыльчивый и склонный

326

327

и

И.»

к рукоприкладству. Классом служила обычно егс собственная убогая квартира или задняя комнатд нищей синагоги. Какой разительный контраст ее светлыми классами общественных школ и с ренными, изящно одетыми, образованными теля ми-американцами! Мало того: то, что дет учили в американской школе, отвечало требова-1 ниям окружающей жизни. А бормотанье меламе\ да было курьезным эхом неведомого умершегс мира. Ну и меламед был, конечно, обречен. Он уступил место талмуд-торе —вечерней школе, где работали учителями молодые американцы и где были доски, мел, звонок, красивые учебники систематизированная педагогика.

Раньше всего пострадали иешивы — высшие учебные заведения, готовившие раввинов. Иеши\ вы сохранили прежние программы и продолжал» учить своих студентов по старинке. А им проти-| востоял богатый выбор блестящих учебных заве-| дений западного типа — от средних школ до колч леджей и университетов с аспирантурой, — и в| них можно было заниматься любыми науками и] искусствами, какие только душа пожелает. На-; бор в иешивы резко упал, они хирели и закрыва-1 лись. В Америке происходило то же, что до этого! происходило в Германии, когда там начался упа-1 док иудаизма. Многим недальновидным евреям! казалось, что они подходят наконец-то к цели, к] которой еврейство шло блуждая три тысячи лет.]

Но когда вроде бы все пропало, евреи всегда] находят способ пройти через Красное море. Нем скольким старым раввинам пришло в голову,

что если американские законы предписывают всем детям получить светское западное образование, эти законы не указывают, где именно дети должны получить такое образование. Ведь существовали же в Америке частные школы. А что если и иешивам включить в свои программы то, что преподается в американских светских учебных заведениях? Можно таким образом составить расписание, чтобы студентам оставалось время и для изучения Талмуда, и для получения новых знаний. Раввины обратились к властям и заручились их поддержкой.

И вот, наконец, молодые учителя английского языка, географии, истории, высшей математики, естественных наук — люди вовсе не обязательно верующие и даже не обязательно евреи официально впервые за две тысячи лет — перешли порог иешивы. Никак не афишируемое личное начинание небольшой группы людей в нижнем Ист-Сайде города Нью-Йорка в двадцатые годы 20-го века ознаменовало необратимую перемену в истории еврейского народа. Восторжествовало, в конце концов, кредо Рамбама — через семь веков после его смерти. И эта перемена быстро привела к поразительным результатам.

Современное образование

В течение двадцати лет в Америке словно бы из ничего воздвиглась стройная пирамида нового еврейского образования. Откуда ни возьмись, по-

328

329

явились детские сады, начальные школы, средни школы, колледжи и солидные университеты. Он не обладали никакой общегосударственной стру ктурой и были слабо связаны между собой. Каж дое учебное заведение существовало на сво! фонды.

Основа начального обучения в Америке — эт( общие дневные школы первой ступени, или на чальные школы. Здесь светское образование I еврейское религиозное образование слиты воеди но. Арифметика, Танах, география, английски* язык, иврит, геометрия и Мишна требуют от де тей одинакового приготовления домашних зада ний и выполнения контрольных работ, и все эт< одинаково включается в табель успеваемости Вопрос, который отчаянно обсуждался и многи: очень беспокоил лет двадцать назад, заключало» в том, не исковеркает ли общая дневная школ* детей на всю жизнь, так что они не смогут нор мально жить в открытом американском обще! ве. Первые такие школы были плохо организов. ны, ими неумело руководили, и им постоянно хватало денег. Однако всегда находились родит ли, которые шли на риск и записывали туда ев их детей. Шли годы, и школы улучшались, и ко: да прошло лет двадцать, стало ясно, что иг стоила свеч.

Почти все выпускники еврейских общих днеВ' ных школ поступали в разного рода школы вта рой ступени — чаще всего в общие средние шко лы, — чтобы получить общее среднее образование Оттуда они шли в колледжи. В большинстве сва

330

ем они учились ничуть не хуже — а зачастую и лучше, — чем их сверстники-неевреи в общественных школах и колледжах. У еврейских учащихся было то преимущество, что их приучили к строгой дисциплине и к систематическим занятиям. Они получали аттестаты и дипломы с отличием и потом, в меру своих знаний и способностей, преуспевали на избранных ими поприщах. И у них вдобавок к общему светскому образованию было еще и еврейское образование, которого не хватало их сверстникам из общественных школ. В этом заключалась вся разница.

Верхушка пирамиды — Иеш ива-университет¹ — центр изучения иудаизма и одновременно всех современных естественных и точных наук и гуманитарных дисциплин, йешива-университет оперирует фондами в десятки миллионов долларов; у нее — десятки корпусов, разбросанных по всему городу Нью-Йорку: тут помещаются и подготовительные факультеты, и колледж наук и искусств, и иешива, и разнообразные лаборатории, и специализированные факультеты для аспирантов, и оборудованный по последнему слову науки и техники медицинский центр, и медицинский колледж имени Альберта Эйнштейна.

¹ Этот университет, находящийся в городе Нью-Йорке, -отнюдь не единственный солидный центр еврейского образования в США. Однако Яешива-университет в Нью-Йорке - самое крупное из всех этих учебных заведений, там студенты получают высшее образование широкого профиля. Это было первое еврейское высшее учебное заведение, посвятившее себя как изучению иудаизма, так и всех современных наук и искусств. (Примечание переводчика.)

331

Новая система образования способствовала| подъему так называемой современной американской ортодоксии — движению, которое лет двадцать тому назад было так же трудно себе предста-; вить, как сейчас трудно представить всеобщий мир на земле. Основателями и энтузиастами нового движения стали энергичные молодые евреи лет тридцати пяти или моложе, в основном — выпускники колледжей. Они объединялись В] клубы, основывали синагоги, строили миквы, \ организовывали лекции и семинары, создавали общие дневные школы — и стали таким образом] своего рода первооткрывателями. Это были стопроцентные американцы, и они вели себя как] американцы. Может быть, именно потому, что; они сознавали, каким парадоксом кажется на] первый взгляд их деятельность, они придавали большое значение тому, чтобы одеваться по по-] следней моде, быть в курсе новейших научных ] познаний и последних течений в литературе и ис-, кусстве и жить современной жизнью, пользуясь] всеми техническими новинками, какими пользу-] ется средний американец из пригорода. Построен-] ные ими синагоги по своей архитектуре напоминали здания Фрэнка Ллойда Райта¹ . Женщины и мужчины в этих новых синагогах сидели порознь, \ но места для женщин были не хуже, чем места

Фрэнк Ллойд Райт (1867-1959) - великий американский архитектор, создатель "органической архитектуры" — одного из новейших современных архитектурных стилей. (Примечание

переводчика.)

332

для мужчин. И тем не менее это движение не выработало последовательных, отчетливых форм. Новая американская ортодоксия — еще не завершенный эксперимент, но он распространяется. Основное Моисеево сообщество — со слабо связанной, но громадной сетью синагог и талмудических школ, разбросанных по всему миру, с бессчетными тысячами зданий старых и новых, грандиозных и крошечных — придерживается традиционных обрядов; однако живут и ведут себя прихожане так же, как и все люди на Западе, и проповеди читаются по-английски или по-французски, по-испански (то есть на языке страны, где живут евреи), хотя молитва звучит исключительно на древнееврейском.

В Израиле ортодоксальный иудаизм пронизывает всю жизнь страны. Имеются отдельные группы старых евреев, живущих по еврейским нормам, но говорящих на языке идиш. Есть ортодоксальные коммуны, торговые училища, экспериментальные фермы, существует сеть иеишв, и недавно создан Университет имени Бар-Илана, взявший себе за образец Иешиву-университет в Нью-Йорке. Среди ортодоксальных евреев есть моряки, генералы, инженеры, ученые, каменщики, эстрадные артисты, журналисты, министры и водители такси. Израильские города усеяны синагогами, как американские — церквами. В той мере, в какой иудаизм существует в Израиле, это — ортодоксальный иудаизм во многих своих вариациях. Разумеется, в Израиле много евреев-

333

сефардов из стран Африки и Ближнего Востока: сефарды привносят в принятые еврейской диаспорой формы восточную экзотику.

Однако Израиль не является религиозной страной в том смысле, в каком религиозной страной является, например, Испания. Ведущие партии в Израиле — это социалистические партии. Культу-1 ра свободна и носит довольно скептический ха рактер. В последней главе я напишу несколько¹ слов об этой удивительной стране евреев. Здесь же мне хотелось бы только отметить, что ортодоксальный иудаизм со всем характерным для него мальштремом противоборствующих мнений и чувств не без труда укрепляется в Израиле как религия, вполне совместимая с современным образом жизни, и своим изменчивым характером эта религия смущает как стариков, цепляющихс за прошлое, так и агностиков, упорно отрицающих Моисеев Закон.

Хасидизм

Среди ортодоксальных евреев особое место занимают хасиды. Несмотря на особо ревностное соблюдение предписаний Торы, только некоторые группы хасидов выступают сейчас против современного западного образования.

Хасидизм основан в большой мере на каббале. Основателем хасидского движения был Баал Шем Тов, родившийся в 1700 году в Польше. Человек обширных и глубоких познаний, Баал Шем Тов начал в иудаизме движение романтического возрождения. Он учил, что все евреи — от людей вы-

сокой учености до неграмотных — могут угодить Б-гу приношением своей любви и службой своего сердца. Баал Шем Тов провозгласил, что хасидские способы служения Б-гу — это веселье, радостное пение и пылкие молитвы в собрании всей общины под водительством любимого людьми Ребе — праведника-учителя, связывающего человечество с Б-гом и владеющего тайнами каббалы; и хасидизм стал быстро распространяться по европейским гетто. Он открыл дорогу к иудаизму очень многим людям, которых отталкивали сложные, загроможденные мелочными подробностями талмудические изыскания раввинов в иешивах.

Учение каббалы утверждает, что за пределами нашего мира существуют другие миры, что дух более реален, чем материя, что с помощью старинных священных изречений можно творить сверхъестественное. Для узников гетто, обреченных на нужду и бесправие, это учение было весьма привлекательным. Стать учеником и спутником Ребе — чудотворца, которому открыты истины каббалы и пути к надприродному, святого человека, в чьих словах таится волшебство и чьи мельчайшие жесты полны мудрости и красоты, — жить в близости к такому человеку означало покинуть этот темный, серый мир и проникнуть в мир сияния.

Истинная сила хасидизма заключалась в том, что во многих гетто Восточной Европы появились люди, наделенные достаточным даром, чтобы стать такими Ребе. Их изречения становились на-

334

335

со

СО

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ РАСКОЛ

Реформисты

Реформистский иудаизм впервые появился Германии в начале 19-го века. Вскоре от него I кололось самостоятельное движение — так> реформистское, но несколько более умеренщ которое не сумело сколько-нибудь серьезно укр питься в Германии, но перекочевало в Амерш и прочно утвердилось здесь под названием "кс сервативный иудаизм". Эти два течения в иу;: ме — реформистское и консервативное — яв.г ся сейчас в иудаизме основными религиозны» течениями помимо ортодоксального.

Энергию реформистского течения — понач очень бурного — питали два основных источнш новое свободное просвещение и упорное соп{ тивление раввинов любым переменам. По мер того как тысячи евреев сквозь проломы в сте* гетто уходили в мир отступничества, некоторь еврейские раввины и старейшины все чаще мывались о том, как бы сдержать этот пото! Наиболее простым решением вопроса казалс ослабление религиозных запретов и ограничен» Согласно этой точке зрения, нужно было сделат соблюдение законоположений иудаизма дело! более легким и более привлекательным в ветствии со взглядами, господствующими в кс

ренной немецкой среде. И невзирая на предостережения ортодоксов эти либеральные раввины и старейшины приступили к делу.

Первые реформы коснулись лишь отдельных сторон ритуала: было разрешено молиться по-немецки, в синагогах стал использоваться орган, ношение головного убора перестало считаться обязательным, раввин облачился в более модную и элегантную современную одежду. Однако эти нововведения лишь разожгли аппетит реформаторов. Последовала быстрая ревизия большинства законов, обрядов и обычаев. Из всех перемен выросло совершенно новое кредо. Суть иудаизма — это поклонение единому, общему для всех Б-гу. Все остальные элементы Моисеева закона суть лишь временная машинерия, важная в эпоху Моисея, но устаревшая и потерявшая всякое значение в наши дни. Следовательно, общее право, коль скоро оно зиждется на Торе, тоже безнадежно устарело. Исходя из таких посылок немецкое еврейство в течение жизни одного лишь поколения выработало довольно нетребовательную религию, освобождая еврея от всяких ритуальных неудобств, построившую для себя изящные современные храмы, ставшую подчеркнуто западной как по характеру, так и по языку. Ортодоксальные раввины яростно боролись с реформистами, осыпая их бранью. Поколебленная и поредевшая, ортодоксия сомкнула свои ряды и пошла в атаку. Но реформистское движение сумело устоять

и набрать силу.

Нам сейчас просто трудно себе представить,

338

339

'^озбуждение бушевало в немее р^ервые годы подъема реформиэ уже тот день, когда наст} |1|Льного братства евреев и христ* 1\ тсты отказывались чуть ли не >1;\мх обрядов и обычаев своей ста \ Ыали нравы и эстетические но( .у,|^ыли совершенно уверены, двинутся им навстречу и пр и тогда-то наступит во> религиями. Немецкие в Соединенные Штаты, при реформированную веру. , к"]Главным образом и обоснова и.нла устойчивый образ жизни дс

!1 (,\того количества американских I 1₍(ии же реформистское течение \, ^но Гитлером.

;■- Ьы опережают реформистов

|| ,|Ьмистском движении с самого] у, несколько ошарашенные безу-'м перемен, которые, казалось, выплескивали и ребенка". И

Ш^деологи реформистского дви-

I¹'¹против слишком решительного ,1 Они утверждали (предвосхи-

ц'.'.Ьинятые в современной социоч Дя вера должна быть чем-то абстрактная идея» и что жизнь 'огики. Сначала это была лишь

^й книге "Консервативный 1^                     й явной

о,

написанной с явной движению — сви-*нта, законов о о "^нии стано-

V* у.

\

крошечна) сдержать .г. формизма. лась в мощи который зн; течение.

Ко1 да в 19^ религиозную с клае1 ов с огне! страшно завлек, зывали "семинар хи, 41'о учиться в отсчупничеством. .

ВОЗМОЖНОСТЬ В КО1                "

вое место раввина                                    ..лвном

приходе. Для ученг                       ^ намеревались

ста'1 ь раввинами, эте         ^ немалое искушение,

которое давало им пищу для серьезных б-гоиска-тельных размышлений.

Соломон Шехтер, отец американского консервативного движения в иудаизме, был человеком большой учености. Его взгляды сформировались пол влиянием умеренных идеологов немецкого реформистского движения (отсюда и появилось название "консервативный"). По сей день семинария имени Шехтера остается высшим учебным заведением весьма консервативного толка, — а вовее не тем блистательным сочетанием Монте-Карло и злачных мест Нью-Йорка, каким мы его сеое представляли, когда учились в ортодоксальной религиозной школе. Студенты семинарии имени Шехгера соблюдают традиционные обряды,

340

341

какое неистовое возбуждение бушевало в немец ком еврействе в первые годы подъема реформи. ма. Казалось, недалек уже тот день, когда насту, пит пора трогательного братства евреев и христи ан. Евреи-реформисты отказывались чуть ли не о всех отличительных обрядов и обычаев своей ст рой веры и перенимали нравы и эстетические о_г мы Запада. Они были совершенно уверены, чт немцы немедленно двинутся им навстречу и пр тянут им руку дружбы, и тогда-то наступит вож деленный мир между религиями. Немецкие ев реи, переселявшиеся в Соединенные Штаты, при возили с собой свою реформированную веру. Америке-то она главным образом и обоснова лась — и определила устойчивый образ жизни д вольно значительного количества американских евреев. В Германии же реформистское течени было ликвидировано Гитлером.

Консерваторы опережают реформистов

В самом реформистском движении с самого начала были люди, несколько ошарашенные безудержным размахом перемен, которые, казалось, "вместе с водой выплескивали и ребенка". И многие крупные идеологи реформистского дви жения выступили против слишком решительного, характера реформ. Они утверждали (предвосхиИ щая идеи, общепринятые в современной социологии), что живая вера должна быть чем-то большим, нежели абстрактная идея, и что жизнь гораздо глубже логики, ("начала это была лишь

340

крошечная встречная волна, которая не могла сдержать ликующего прилива безудержного реформизма. Но к нашим дням эта волна превратилась в мощный поток консервативного иудаизма, коюрый значительно опередил реформистское течение.